Surikov
Злата Сюрбакによる«Вместо заграничной поездки, что полагалась мне по окончании Академии, предложили дело иное — ехать в Москву и писать в храме Христа Спасителя «Вселенские соборы». Так и вышло, что оказался я в Москве. Вот однажды иду я по Красной площади, кругом ни души. Остановился недалеко от Лобного места, засмотрелся на очертания Василия Блаженного, и вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни, да так ясно, что даже сердце забилось. Почувствовал, что если напишу то, что мне представилось, то выйдет потрясающая картина. Поспешил домой и до глубокой ночи все делал наброски то общей композиции, то отдельных групп. Надо, впрочем, сказать, что мысль написать картину стрелецкой казни была у меня и раньше. Я думал об этом еще в Красноярске. Никогда только не рисовалась мне эта картина в такой композиции, так ярко и так жутко».
Так, собственно, и родилось мое «Утро стрелецкой казни» — не из умысла, не из расчёта, а как видение, озарившее посреди зимней тишины московской площади.Вместо заграничной поездки, что полагалась мне по окончании Академии, предложили дело иное — ехать в Москву и писать в храме Христа Спасителя «Вселенские соборы». Так и вышло, что оказался я в Москве.
«Вот однажды иду я по Красной площади, кругом ни души. Остановился недалеко от Лобного места, засмотрелся на очертания Василия Блаженного, и вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни, да так ясно, что даже сердце забилось. Почувствовал, что если напишу то, что мне представилось, то выйдет потрясающая картина. Поспешил домой и до глубокой ночи все делал наброски то общей композиции, то отдельных групп. Надо, впрочем, сказать, что мысль написать картину стрелецкой казни была у меня и раньше. Я думал об этом еще в Красноярске. Никогда только не рисовалась мне эта картина в такой композиции, так ярко и так жутко. Так, собственно, и родилось мое «Утро стрелецкой казни» — не из умысла, не из расчёта, а как видение, озарившее посреди зимней тишины московской площади.»
